На какие-то пару секунд Алекс, прищурившись правым глазом, нацелил большое зеленое яблоко в руке на фигуру застывшей у зеркала в другом конце комнаты девушки, спрятав за «запретным плодом» ее голову, а затем с аппетитом захрустел откушенным куском.
С некоторых пор он вынужден был перебраться в гостиную, мебель которой уже сейчас пестрела обложками разбросанных журналов, пластмассовых коробок из-под CD и MP3 дисков, иногда конспектами и книгами.
Нет, во всей этой ситуации, определенно, были плюсы. Например, можно играть хоть всю ночь напролет, не вылезая из постели c упаковкой чипсов, холодильник стал гораздо ближе и доступнее, да и это ощущение вызова вековым условностям, но… Будь у него возможность отмотать несколько недель назад, парень на любезную просьбу, проверил наличие кредитки в бумажнике и отправился вместе с дорогой подругой и ее чемоданами в ближайший отель.
У Джульетт не было ни малейшего понятия о солидарности, компромиссе, личном и неприкосновенном. О том, что ей не одной к первой паре, а на душ по-хорошему осталось всего 6 минут из-за чьих-то не выщипанных бровей. Что мужчинам из-за физиологии требуется больше килокалорий в виде лишней порции тостов на завтрак, которые она нагло ворует с блайтовской тарелки, ссылаясь на то, что ее оказались слишком черствыми и подгорелыми.
Львиная доля его месячной стипендии незаметно ушла бы только на утренний кофе в уютном небольшом заведении по дороге к колледжу. Естественно, парень мог насладиться напитком не ранее, чем отстоит бесконечную очередь из таких же зевающих, недовольных, торопящихся по своим делам горожан. А все потому, что Блайт чисто физически не успевал отварить вторую порцию крепкого напитка, но уже для себя, так как первая таинственным образом исчезла вместе с любым упоминанием совести Робертс. Но о каком возмущении может идти речь, когда «ты не купил вчера сливки, а ведь я же просила» и «мы не можем остановиться, у меня важный тест, потерпишь до перерыва».
- Судя по количеству блесток, яркому макияжу и длине юбки сегодня у тебя намечается что-то грандиозное?
Месть – блюдо, которое подают холодным. Добавить к ней щепотку спокойной улыбки, горсть искреннего равнодушия и флегматичное спокойствие и можно смело поправлять корону победителя на висках.
Алекс – далеко не самый ярый педант и по большей части относится ко всем подобным случаям со свойственным ему философским юмором. Взять хотя бы случай, когда ему пришлось вместо закладки использовать предмет женского гардероба, гордо именуемый бюстгальтером. Стоит отметить, что словарь юриста закрылся именно потому, что тот был без поролоновой вставки. Чистое кружево и шелк. Тогда Блайт невольно возгордился повзрослевшей девочкой и ее достоинствами.
Но всему есть предел. Есть предел губной помаде на каждой белой футболке, какую шатенка, мило щебеча, оставляет посредством таких приторно-сладких поцелуйчиков в шею, искренне веря, что эти она может загладить свою вину. Есть предел прочности краски, что Джульетт проверяет, ежедневно царапая покрытие чоппера своими острыми как зубочистки шпильками. Есть предел спрятанным лосьонам, одеколону, пене для бритья, кремам, что легкой нежной ручкой спрятались на верхней полке шкафчика в ванной, освободив место для масок, гелей, тональников, лаков и прочей парфюмерной лабуды для девушек до 20.
Поначалу она, конечно, сомневалась, изредка бросала вопросительные взгляды, совершая очередную проделку, выжидая, когда же сосед по квартире скажет ей свое решительное «достаточно», но теперь в конец обнаглела!
- Мне нравится, уверен, парни на фэйсбуке оставят не один восхищенный комментарий к фотографии Джульетт Робертс в полной боевой готовности к шикарной вечеринке. Что же помешает сказать им это сегодня вечером, поднося тебе бокал мартини с овальной оливкой?
Он сполз еще ниже, вальяжно раскинув свои конечности на подлокотниках и близко расположенной кровати.
Драматическая пауза и:
- Ты никуда не идешь, пока не разберешь бардак в шкафу, не отделишь свои джинсы от моих, не помоешь за собой посуду, не выстроишь обувь по типу графика функции y=x, то есть прямой линией, а не тем, хаотично перемешанным чудом современного авангардного искусства.
Одиноко и холодно.
Без_себя, без_нее, без привычного теплого свитера, четкого утреннего расписания, без обуреваемого от кончиков пальцев спокойствия, без_души.
Будто бы ее, вместе с фамилией стерли. Так, невзначай.
Будто бы… Да какая к черту разница? Ведь она прекрасно знает, - не хуже родителей или бородатого следователя, что вчера даже не догадался предложить им и растворимого кофе – что сама, что во всем, что… нет! «Это не_моя, не_моя, не_моя вина».
Черт возьми, из ее уст все звучало намного убедительнее.
Все еще одиноко и холодно.
- Ты в порядке? – Лиза слегка неуверенно произносит эту бесполезную фразу, чтобы в очередной раз – который уже за эту неделю? – убедиться в том, что союзник/собеседник/подневольный из ее бывшего («наверное/нет/возможно/не знаю») кавалера, отнюдь, не самый удачный. Если не сказать больше.
- Нет, разумеется, я понимаю, что ты… что у тебя не все хорошо, что… Так, все. – Она обрывает себя буквально на середине безуспешно загубленной фразы и вновь отворачивается к окну, - Я поняла, что это все не имеет значения. По-ня… ла.
Впрочем, на самом деле это не так – но… Это же не школа, где с нее просто обязаны стребовать домашнее задание, списывание которого, она упорно оправдывала вечерними тренировками по гимнастике, верно?
Впрочем, и здесь она не спрашивает – утверждает. Так и не научилась делать это убедительно в не критических ситуациях.
Холодно и одиноко, уже наоборот. Но теперь из глубины пустого автобуса все же раздается слегка расстроенное: «Я сожалею, что так получилось». И это единственное, в чем она более или менее, но стойко уверена. «Я сожалению».